Старец Зосима (Сокур)
(1944-2002
гг.)
«Все,
кто имел радость общаться с этим дивным подвижником, отмечают, что он как бы
излучал некий Свет, Свет доброты, мира душевного и радости о Господе. Сей Свет витает
и ныне над его обителью, а особенно - у его могилки».В.
Карагодин
Схиархимандрит
Зосима, в миру Иван Алексеевич Сокур,
родился 3 сентября 1944 года. По благословению схиигумена
Кукши, младенца нарекли Иоанном
- в честь Иоанна Крестителя. Отец Ивана, Алексий, был родом из донских казаков.
Мария, мать будущего подвижника, была женщиной глубоко верующей и
благочестивой. Алексею не суждено было увидеть своего ребёнка, он погиб на
фронте в год его рождения. Родила Мария своего сына в тюремной больнице - в
далекой сибирской деревне Косолманка Верхотурского
района Свердловской области, где отбывала срок за «религиозную пропаганду».
С детства Иван мечтал
быть священником. Ещё едва выучившись говорить, он как-то из консервной банки и
шнурков сделал подобие кадила и, размахивая им, словно батюшка в храме,
лепетал: «Вот так я буду, вот так». В семь лет мальчик уже свободно читал на
церковно-славянском языке.
Детские годы Ивана прошли
в Авдеевке - небольшом городишке шахтёрского
Донбасса. По неисповедимым судьбам Божиим именно Авдеевка в послевоенные годы стала благодатным оазисом
среди духовной пустыни пролетарского края. Здесь после долгих скитаний, тюрем,
ссылок и лагерей нашли пристанище сестры Иоанновского
монастыря, а также многие чада великого Кронштадтского
Пастыря: схимницы, монахини - великие молитвенницы и
исповедницы. Среди них была и тетушка Ивана, сестра его матери - монахиня
Антонина. Все они собирались для тайных ночных молений в доме благочестивых
сестёр Сокур.
Из воспоминаний старца: «Позакрываем все окна, двери -
подушками, одеялами, и поём вечерню, утреню, акафисты, правило - и так целую
ночь... Особенно во дни памяти дорогого батюшки
о. Иоанна Кронштадтского - всегда собирались матушки
молиться... Все чтили о. Иоанна как великого святого и жили верой, что
неминуемо придёт время всемирного прославления Кронштадтского
Пастыря. И мне, малому, матушки говорили: мы не доживём до этого светлого дня,
а ты должен дожить и петь величание о. Иоанну...»
От духовных чад великого
Чудотворца о. Зосиме достались в духовное наследство многие личные вещи
святого.
Монахиня Антонина оказала
большое влияние на духовное формирование мальчика. Она имела радость лично окормляться у Всероссийского Чудотворца: исповедоваться,
причащаться из его рук, пользоваться его советами и наставлениями.
Старец вспоминал:
«Копаем картошку, а тётя и маменька вслух молятся: «Господи Иисус Христе Сыне
Божий помилуй нас» или поют псалмы...
У меня всю жизнь была
одна партия - это Матерь Церковь, у меня был один партийный устав - это Евангелие
и Закон Божий... Надо мной в школе очень издевались, за то, что я в Церковь
ходил. Перевоспитывали учителя, привлекали школяров: вы там побейте этого попа,
чтоб он в церковь не бегал!»
Ивана избивали, но в
конце «этого воспитательного процесса» он кротко улыбался и говорил: «Ну ладно,
хватит. Давайте я буду вас благословлять». Так с детства он научился побеждать
всех своих врагов кротостью и любовью... Уже тогда Церковь Христова стала
главным смыслом его жизни.
В каких грехах только не
обвиняли верующего мальчика, но всегда его спасало одно обстоятельство - учился
он на «отлично».
Во всех учебных дисциплинах он
показывал глубокие познания... В семье внимательно следили за духовным
образованием Ивана: он читал жития святых, а потом должен был тщательно
пересказать прочитанное. Настольной книгой детства и
юности о. Зосимы был духовный дневник св. Иоанна Кронштадтского
«Моя жизнь во Христе».
Старец впоследствии многим
советовал: «Не знаете, как поступать?
Помолитесь - и откройте книгу «Моя жизнь во Христе», и о. Иоанн Кронштадтский вразумит вас, у него найдёте ответы на все
ваши вопросы...»
Со школьных лет Господь
сподобил будущего старца пользоваться и живым, личностным примером ревностного
святого пастырского служения Богу и людям - в Авдеевский храм пришёл служить
отец Димитрий (Песков). Он был известен как
проповедник и молитвенник, обладавший даром благодатного рассуждения, которого
и стали окормляться духовные чада
Иоанна Кронштадтского.
Отец Димитрий
сразу полюбил благочестивое семейства Сокур: сестёр
он благословил печь просфоры, а Иван пономарил у него
в алтаре - ему многоопытный пастырь уделял особое внимание, видя в нём
восходящее светило церкви.
В 1961 году Ваня Сокур с золотой медалью окончил первую Авдеевскую школу. По
благословению о. Димитрия Иван поступил в Донецкий
сельскохозяйственный техникум - на ветеринара. Казалось, трудно было бы найти
специальность, которая больше бы не соответствовала его душевным качествам. У
него было сердобольное сердце, которое физической болью отзывалось на страдание
каждого существа.
Всего год проработал молодой
выпускник техникума по своей специальности - ветеринаром.
«А теперь пора и Богу
послужить - иди в Лавру!» - благословил Ивана о. Дмитрий.
В Лавре Ивану
посчастливилось стать духовным сыном схиигумена
Валентина. Прозорливец предостерёг его от тех искушений и соблазнов, которые
поджидали его на жизненном пути. В частности, юному послушнику было сказано
следующее: «Тебе 13 раз будут предлагать епископство, а единожды - быть главой
РПЦ в Японии. Отказывайся - это не твой путь. Твой путь - быть рядовым сельским
батюшкой». Эти слова старца в точности исполнились в последний, 13-ый раз
епископство о. Зосиме предлагали в 1997 году - и всегда, сам, будучи уже
многоопытным наставником, батюшка являл пример послушания своему духовному
отцу.
В Киево-Печерской
Лавре юноша пробыл до её закрытия богобочерскими
властями и стал свидетелем этих трагических событий:
«Как плакали старцы, схимники,
когда Лавру закрывали. Закапывали свои святые иконы - спасали от поругания. Но
все жили верой, что Лавра вновь откроется..., что Лавра возродится
и будет вновь служить... Старцы, умирая, передавали все богатства Лавры, знали,
что всё это ещё пригодится».
После закрытия Киево-Печерской Лавры юноша был принят послушником в Свято-Духовский скит Почаевской
Лавры. После закрытия скита Иван пытался поступить в семинарию. Священника,
который осмелился дать ему рекомендацию, убрали за штат.
Иван поехал поступать в Загорск.
Не смотря на то, что все экзамены были сданы на «отлично», из КГБ пришло
указание, чтобы документы вернули обратно...
В эту трудную минуту он
повстречался с Владыкой Павлом, епископом Новосибирским, который проникся
сочувствием к его мытарствам и предложил ему поехать в далекий Новосибирск,
чтобы уже из «глухой таёжной» Сибири поступать в Ленинградскую Духовную
Семинарию.
Через год, с Божьей
помощью, сбылась заветная мечта Ивана - он поступил в Ленинградскую Духовную
Семинарию. Экзамены принимал сам владыка Никодим.
Впоследствии Иван был некоторое время келейником митрополита Никодима и всегда благоговел перед памятью своего
наставника: «Это был великий человек, великий авва
святой жизни... Прогуливаясь по Невскому, он любил читать акафисты Спасителю,
или Божьей Матери, или святителю Николаю, которые знал наизусть... Владыка в то
страшное время гонений, когда закрывались храмы, монастыри, нес ответственное
послушание: свидетельствовать миру о страданиях Русской Православной Церкви, и
этим как-то ослабить волну репрессий. Я лично знаю, видел, как он тяготился,
изнемогал под тяжестью этого креста, но нёс свой крест до конца...»
Любимым местом Ивана в
семинарии и академии была библиотека. Даже лежа на смертном одре, старец
поучал: «Не будьте бесчувственными, стремитесь к знаниям и будете всегда
полезны и интересны. Всегда стремлюсь к познаниям, самообразование - это
постоянная цель моей жизни. Когда ещё глаза хорошо видели, постоянно читал.
Когда стал плохо видеть, скорбел, но Бог сотворил чудо, и я уже лучше вижу.
Правило уже сам вычитываю: в 4 часа утра, когда этот безумный мир спит, как
хорошо молиться...»
Обучаясь еще в академии,
юноша начинает писать кандидатскую работу по кафедре истории русской церкви:
«Валаамский монастырь и его церковно-историческое значение».
В 1975 году он закончил
академию со степенью кандидата богословских наук. 3 июня 1975 года он был
пострижен в монашество с именем Савватий митрополитом
Никодимом. При наречении имени, после слов
«постригает брат наш Савватий власы главы своея», обращаясь к молодому послушнику, митрополит Никодим произнес следующие слова: «А умрешь Зосимой», - провидя в нем особый дар молитвы. Через шесть
дней после этого события владыка рукоположил новопостриженого
в сан иеромонаха. При совершении таинства священства митрополит пожаловал
молодого иеромонаха золотым крестом.
После окончания академии иеромонах Савватий по
распределению был направлен в Одесскую епархию, где высокопреосвященнейшим
Сергием был направлен в Свято-Успенский монастырь.
Здесь его определили в келию, где жил до своей праведной кончины схиигумен Кукша. Как знак
преемственности благодати старчества молодому иеромонаху досталась в наследство
схимническая риза праведника, к которой иеромонах Савватий
всегда, задолго до прославления о. Кукши в лике
святых, относился как к великой святыне.
Монастырским послушанием
иеромонаха Савватия была пасека и садовое хозяйство.
Можно предположить, что начало его монашеского пути, было отмечено крестом
скорбей - печатью особого избранничества Божьего. Позже, постригая в
монашество, старец обычно предупреждал: «А теперь ждите: будут скорби, болезни,
клевета. Побеждайте все козни врага терпением и смирением».
В это время обостряется
тяжёлая болезнь его матери - астма. В связи с этими обстоятельствами он пишет
прошение о переводе в Ворошиловградско-Донецкую
епархию. 25 декабря 1975 года иеромонах Савватий был
зачислен в клир Донецкой епархии и определён на место настоятеля в храм св.
Александра Невского посёлка Александровка Марьинского
района.
В Александровке он
прослужил 10 лет. Полуразрушенная сельская церковь стала первым предметом его
забот: сначала он построил паломническую трапезную, потом сделал внешний и
внутренний ремонт храма, обновил иконостас, обустроил церковный дворик... И
через несколько лет его трудов храм св. Александра Невского засверкал в своём
прежнем благолепии.
Из воспоминаний духовных чад
старца: «Службы у него всегда были
длинные, монастырские, но молился он пламенно».
Кто однажды побывал у
него на службе, вновь и вновь жаждал припасть к этому живительному источнику. В
перерыве между службами о. Савватий исполнял
различные требы: крещение, венчание, отпевание, освящение. Примечательно то,
что денег за требы он не брал, а говорил так: «Пусть сто человек не заплатят,
зато Господь пошлёт одного, который всё покроет».
Уже тогда Господь дал
своему избраннику за чистоту жизни дар знания сердец человеческих, он видел
помыслы их.
Из воспоминаний Ивана (Трубицына) - будущего схиигумена
Лазаря: «Приехал в Александровку - уже темнеет... А тут и о. Савватий выходит на крылечко, на меня смотрит и говорит:
- Дедушка (а Ивану
Гавриловичу было уже за 60) по базару прошлялся, по
автобусам проехался, а какая сегодня была лития... Ну, что тебя привело?
- У меня сын в
Афганистане ...
- Они там как на Голгофе,
- говорит.
- Может, он уже и не
живой - три месяца известий нету?
- Живой, живой...
Приедешь до дому, получишь известие...
Когда я приехал домой, мы
получили от сына письмо, что его перевели в другую часть...»
Старец своим духовным
взглядом прозревал не только помыслы человеческих сердец, но и обстоятельства
жизни тех, кто к нему обращался за молитвенной помощью и духовной поддержкой.
О силе же его молитвы
красноречивее всего свидетельствует тот факт, что он часто одним своим словом
исцелял одержимых нечистыми духами.
«Во время службы в храм
зашла женщина, - вспоминает схиигумен Лазарь, - и
вдруг начинает кричать, лаять. Гляжу: Савватий
выходит из алтаря и говорит:
- Бес, что ты мне мешаешь
служить? Я Богу служу, замолчи сейчас же!..
Женщина успокоилась и
тихо простояла всю службу около стеночки.
Через некоторое время
встречаю эту женщину, я же её знаю:
- Ну, как, бес мучает?
Нет, - говорит она, -
ушёл. Отец Савватий его выгнал...»
Подобные случаи, когда тяжёлая
духовная болезнь проходила от одного слова подвижника, можно найти разве что в
житиях святых.
Полинявший полушубок и
полинявший подрясник - неизменные атрибуты его старческого служения - свидетели
его крайнего нестяжания... В них он встречал самых
важных гостей и в Никольском.
«Я монах, мне ничего не
надо», - подчёркивал старец. И в то же время - какой у него был изысканный
вкус, когда речь заходила о благоустройстве, украшении храма. На церковное
благолепие он был готов отдать последнюю копейку.
Труды о. Савватия по благоустройству прихода были достойно оценены
епархиальным начальством: в 1977 году Батюшка награждён наперсным крестом, в
1980-м возведён в сан игумена, в 1983-м награждён орденом преп. Сергия
Радонежского, в 1984-м - палицей.
Последние два года
служения в Александровке о. Савватия часто забирали в
сельсовет, вели разъяснительную работу « кулаками», разували и заставляли
босиком стоять на цементном полу...
Позже он оказался в
тюрьме, где после избиения мученика за веру подвергли утончённой пытке: его
поместили на трое суток в «музыкальную шкатулку». «Музыкальная шкатулка» - это
тёмная без окон камера, оббитая резиной. Тихая музыка угнетающего характера
настолько действовали на психику, что уже через сутки жертвы не выдерживали и
бросались на оббитые резиной стены.
Из воспоминаний старца: «Если бы не Иисусова молитва, я
сошёл бы с ума».
Все изощрённые методы
идеологической работы оказались бессильными, но на всю его последующую жизнь у
него остались следы этих истязаний за веру: обострилось рожистое воспаление
ног, и открылись глубокие раны; болели отбитые лёгкие, над спиной возвысился
горб.
По слову св. Иоанна
Златоуста, как воины, претерпевшие на войне за царя какие-либо лишения, имеют
великое дерзновение перед ним, так и пострадавшие за Христа, указывая на свои
раны, могут обо всем умолить Небесного Владыку.
Истязания только усилили «пламень
eго молитвы и дерзновение его
веры».
Власть имущие
выбрали иную тактику борьбы с о. Савватием. Его начали переводить с прихода на приход: в
22 ноября 1989 года о. Савватий был определён настоятелем Свято-Васильевского
храма села Никольское Волновахского
района.
«Они решили загнать его в
такое место, - вспоминает схимонахиня Фамаида, - куда
транспорт не ходит... Храм заброшенный, полуразрушенный, иконостаса нету вместо него фанерная доска - страшно было зайти...
Около храма горелый
деревянный сарай дом священника, окна вросли в землю, внутри - мыши и крысы...»
Но было среди этого
ужасающего запустения нечто такое, что вселяло надежду. После революции в
Никольском жили монахини - изгнанники из Крымских пастырей, они свято хранили
Никольские предания, давая их преемникам как завещание: здесь до революции было
явление Божьей Матери. На месте явления заструились воды цельбоносного
источника. Местные жители и крестьяне окрестных сел еще многие годы даже после
революции совершали здесь молебны и крестные ходы: особенно в день празднования
Богородичной иконы Курской-Коренной,
когда и освятила Приснодева это место. И как не
пытались богоборцы засыпать святой источник, стереть память о нем, но
благодатные воды вновь и вновь пробивали цемент...
Как только начала
восстанавливаться приходская жизнь о. Савватий был
срочно вызван в Москву патриархом Пименом, который решил назначить Никольского
игумена предстоятелем РПЦ в Японии. Старец отказался
от предложения, вспомнив завет своего духовного отца, но святейший был
непреклонен, и все документы были оформлены на о. Савватия, как на нового предстоятеля
РПЦ в Японии. На следующий день старец серьёзно заболел, и патриарх был
вынужден направить в Японию другого иерарха.
В 1990 году о. Савватий возводится в сан архимандрита, а в 1992 он
принимает великую схиму... Здесь, в
Никольском, его старческое служение воссияло на всю Святую Русь, на весь
православный мир - от Афона до Иерусалима, от Санкт-Петербурга
до Сибири было известно имя схиархимандрита Зосимы.
Радостные и просветлённые
выходили люди от схимника. «Батюшка лечит», - говорили благодарные посетители.
Перед его молитвой отступали смертельные и неизлечимые болезни.
У духовной дочери старца
Валентины обнаружили рак молочной железы, сделали операцию, но состояние
ухудшалось: она уже едва могла передвигаться.
По молитвам старца, женщина
получила полное исцеление.
Монахиню Синклитикию готовили к операции: рак почки. Шансов на успех
было мало. Старец благословил отказаться от операции приезжать в обитель.
Монахиня начала трудится в монастыре, исполнять различные послушания - болезнь
отступила.
Перед силой молитвы
праведника отступали и врождённые патологии у младенцев, которые даже
теоретически не поддаются лечению.
Многим
старец Зосима помогал и материально, но особое место в его Евангельской доброделании занимала Богадельня или Дом Милосердия, где
нашли приют люди преклонного возраста.
По его благословению, при
его участии и помощи построено на Донбассе около десятка храмов; наиболее
известные: Иоанна Воина, Иверской иконы Божией Матери, Александра Невского, святителя Луки
Крымского, Агапита Печерского, Благоразумного
Разбойника и др.
В 1998 году схиархимандрит Зосима попадает в реанимацию с острой
почечной недостаточностью, старец умирал. В этом тяжёлом состоянии он пережил
то, что принято называть «клинической смертью». Но Господу было угодно, чтобы
он воздвиг небесную обитель на земле... В это время его многочисленные духовные
чада со слезами взывали к Господу и Божьей Матери, вымаливая своего духовного
Отца.
«После возвращения из
потустороннего мира» он принялся за строительство монастыря. Он сам неусыпно
руководил всем фронтом строительных работ, объезжая с молитвой на своей
инвалидной колясочке монастырские владения и давая необходимые указания.
Незадолго до своей
блаженной кончины старец стал основателем двух монастырей - мужского и женского
в селе Никольском... Ему удалось зажечь свечу монашеской жизни, воспитать
монахов не по имени, а по духу... Те монахи, которых он постригал
- были не просто его учениками, им он передал, тот светлый огонёк, которым
горело его сердце. Этот огонёк проявляется, в первую очередь, во всех
монастырских службах, чудных по своей красоте, во всём строе монастырской
жизни.
Основатель Успенской Свято-Васильевской
и Успенской Свято-Николаевской обителей в Донецкой епархии отошёл к Господу 29
августа 2002 года. Дату кончины ему Господь открыл заблаговременно. В последние
дни старец раздавал множество указаний братьям и сестрам обителей, оставил и письменное
завещание.
Приведём лишь несколько
строк из духовного завещания старца Зосимы:
- Аз, грешный схиархимандрит
Зосима, оставляю последнюю свою волю: и по смерти моей свято и вечно, до последнего
издыхания, храните все завещания, те священные традиции, ту особенность служб,
записанных братьями и сестрами в Монастырском уставе, сохраняя их до малейших
подробностей и не допуская никаких отступлений.
Строго держитесь Русской
Православной Церкви и Святейшего Патриарха Московского и Всея
Руси.
В случае отхода Украины
от Москвы, какая бы ни была автокефалия, беззаконная или «законная»,
автоматически прерывается связь с Митрополитом Киевским...
Отходя в жизнь вечную, последнее
слово глаголю вам, дорогие братья, сестры и все молящиеся в обители нашей:
держитесь Русской Православной Церкви: в ней спасение...
Какое ни случится искушение,
кайтесь и исправляйтесь...
Из гроба посылаю Божие благословение и даю всем целование, прошу ваших
святых молитв, и Божия благодать не отступит от
вас...
Спасайтесь о Господе!
Основатель
Успенской Свято-Васильевской и Успенской Свято-Николаевской обителей убогий схиархимандрит Зосима.
Подаю
из гроба, бездыханный и безгласный, Мир, Любовь и Благословение Божие.
Господи, упокой
душу старца Зосимы, со святыми упокой, и его молитвами спаси нас!
Перейти на главную страницу
Вернуться к содержанию
Для писем
