(1859 – 1938 гг.)

Михаил Емельянович Едлинский родился 1-го августа 1859 года в селе Юшково Могилевской губернии в семье псаломщика. После окончания Оршанского духовного училища и Могилёвской духовной семинарии, он поступил 1881 году в Киевскую Духовную Академию. В 1885 году Михаил окончил Киевскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия. С 1885 года по 1887 год Михаил преподавал предмет «История Церкви» в Киевской Духовной семинарии, а с 1886 года одновременно преподавал и в Киевском Первом коммерческом училище.

27 июля 1887 года Михаил венчается с Анной, дочерью священника Николая Козловского.
В 1893 году Михаил был рукоположен в сан священника и с тех пор служил в церкви благоверных Князей Бориса и Глеба на Подоле. В 1900 году отец Михаил стал протоиереем, а через десять лет был награждён высшим знаком иерейского отличия – правом ношения митры. Вскоре он становится духовником всего Киевского священства.
У отца Михаила и матушки Анны было семеро детей, шесть дочерей и сын Георгий (1902-1989 гг.). Отец Михаил во время крещения младенца убеждённо сказал: «Он будет священником». Сын окончил Киевскую Духовную Академию, был рукоположен в 1941 году во священника. (Отец Георгий был настоятелем Макариевской церкви в Киеве).
Из воспоминаний Леонида Ясневича: «Святой праведный от. Иоанн Кронштадтский говорил паломникам из Киева: «Зачем вы так далеко ехали ко мне убогому? Там у вас в Киеве есть отец Михаил, к нему и обращайтесь!» Отец Иоанн Кронштадтский подарил от. Михаилу свой портрет с личным посвящением. Этот портрет бережно хранился в семье Едлинских...
В Саровской пустыни батюшка (от. Михаил) получил от дивеевских инокинь «святыньки» - личные вещи преп. Серафима Саровского (поручи, чётки, воздушек от чаши, иконку Пресвятой Богородицы «Умиление» и камушек с образом старца Серафима – частица от камня, на котором преподобный молился в 1812 году за Русь Святую). Эти «святыньки» в дальнейшем бережно хранил от. Георгий Едлинский. Он, как и его отец, очень почитал преподобного».
Отец Михаил был образцом истинной христианской любви к ближним. Духовные чада старца говорили, что он просил и их помогать нуждающимся, говорил, что только одна любовь движет миром. Многочисленные воспоминания современников свидетельствуют о чудесной силе молитв прозорливого старца, приведём лишь некоторые из свидетельств:
Из воспоминаний духовного сына старца Михаила Дубинина М.:
- До конца 1918 года я в течение двадцати лет был свидетелем жизни от. Михаила. Жизни, наполненной молитвой, самоотверженной работой для ближних, смирением и молчаливой уступчивостью. Отец Михаил был очень чуток и сострадателен к чужому горю, беде и нужде, с которыми в нашем приходе ему часто приходилось сталкиваться... И не только наши, но и бедняки из других приходов обращались к батюшке за утешением, молитвой и денежной помощью.
Считая пьянство первопричиной человеческой нужды и духовного падения, батюшка особенное внимание уделял борьбе с этим злом. С приходящими к нему за помощью алкоголиками от. Михаил обыкновенно уединялся в своей молельне дома или в церкви. Там они вместе становились на колени и усердно молились. Затем больной давал зарок не пить водки сначала в продолжение нескольких дней, а потом и неделю, пока не отвыкал от своей грешной и вредной привычки...
Батюшка был очень милостив к бедным людям, и они это чувствовали... Денег, получаемых батюшкой в письмах, было так много, что это дало ему возможность построить на церковном дворе громадный четырехэтажный дом, с расчетом поместить в нем детский сад для малышей, матери которых отправлялись на поденную работу, приходскую школу, помещения для приюта, кухню, столовую, квартиры для учителей и служащих... Матери... из нашего и других приходов с радостью утром приводили своих детей в детский сад... Случалось иногда, что некоторые матери не являлись за своими детьми, а оставляли их навсегда. Пришлось, кроме детского сада, создавать еще и детский приют.
Большие суммы денег, позволившие батюшке развернуть широкую благотворительность, получились не только благодаря щедрости жертвователей, но и от ограниченности средств, отпускаемых им на потребности своей семьи. Матушка Анна Николаевна и ее дочери одевались более чем скромно. А сам батюшка летом носил соломенную шляпу, на дне которой зияла дыра размером с пятикопеечную монету...
До сих пор мне пришлось говорить о делах милосердия от. Михаила, без которых "вера мертва есть". Теперь постараюсь сказать и о самой вере.
Помню, как трепетали и волновались все, исповедовавшиеся у него, и как очистившиеся от грехов испытывали душевную радость и покой. Батюшкины же проповеди всегда вызывали слезы у молящихся.
А как батюшка молился! Когда я прислуживал в алтаре, сколько раз приходилось мне наблюдать, как батюшка, поднявши руки «горе» и, устремивши вдохновенно взор ввысь, горячо молился, а в это время по его щекам и бороде катились крупные слезы, озаренные светом мерцавших лампадок.
А какие радость и умиление сияли на лице у батюшки, когда он в Пасхальную заутреню приветствовал молящихся возгласом: «Христос Воскресе!» Какая-то бестелесность чувствовалась в его движениях. Правда, он после прочитанных в Великий Четверг Двенадцати Евангелий не принимал пищи до самого разговенья. Вот откуда у батюшки и сиянье его глаз и лучезарность лица...
В 1912 году, весной, после Пасхи, я сильно заболел. Болезнь развивалась быстро, и через несколько дней я уже терял сознание от сильной боли, а живот мой вспух и посинел. Моя мать в ужасе побежала к о. Михаилу. Тот сразу посоветовал собрать консилиум из лучших киевских врачей. Приехали профессор Яновский и профессор Образцов, специалист по желудочным заболеваниям, который сразу нашел у меня запущенное воспаление отростка слепой кишки, а, кроме того - опухоль в кишечнике. Профессора вынесли решение немедля оперировать меня. Я был тотчас отвезен в больницу, и той же ночью сделали мне операцию, которая подтвердила диагноз проф. Образцова.
Матушка Анна Николаевна рассказала моей матери, что в то время, когда мне делали операцию, батюшка все время молился о моем выздоровлении. Операция прошла благополучно. Я начал как будто поправляться, но опухоль на кишке все время увеличивалась. Хирург мне объяснил, что если опухоль прорвется, то может начаться смертоносное воспаление брюшины; поэтому необходима операция, в хорошем исходе которой хирург не был уверен и потому откладывал ее. Все же по настоянию проф. Образцова операция была назначена на 26 мая. Накануне моя мать просила о. Михаила отслужить молебен.
25 мая после обеда мама пришла ко мне в больницу. Побыв недолго у меня, она вышла в коридор...Прошло несколько минут... Открывается дверь и в комнату входит отец Михаил. С ласковой улыбкой подходит ко мне, садится на стул возле кровати и кладет свою руку мне на голову: «Миша, ты не бойся операции! Молись! Бог поможет, и все будет хорошо», - и при этих словах погладил мне живот в том месте, где у меня была опухоль. Затем поднялся со стула, ласково мне кивнул головой и, открыв дверь, вышел из комнаты, и в тот же момент в комнату вошла мама. Меня сразу поразила мысль - как она могла войти в комнату, не столкнувшись с отцом Михаилом и не поговоривши с ним? Я сразу же спросил ее об этом. Она с тревогой посмотрела на меня и сказала, что отца Михаила она не видела...Никто по коридору не проходил... Вскоре приехал профессор Образцов с хирургом, чтобы делать операцию. Профессор долго щупал и мял мой живот и, в конце концов, развел руками и каким-то чеканным голосом произнес: «Опухоли, которая была величиной с голову ребенка, уже нет! Она, видимо, прорвалась в том месте, где была соединена с кишкой, и вся туда вытекла, заклеив собою прорыв. Если было бы иначе, то у больного началось бы воспаление брюшины и был бы жар, но его нет... Мы, - сказал он с дрожью в голосе, - свидетели совершившегося чуда».
Моя мама вечером того же дня пошла к Анне Николаевне. Матушка сразу же сказала: «Отец Михаил в больницу не ходил, а в то время, когда Мише казалось, что он его видит перед собою, батюшка как раз тогда служил в церкви молебен о ниспослании Мише здоровья»...
Из воспоминаний священника Сергея Сидорова:
- Отец Михаил... окончив благословлять и оделять деньгами нищих, подошёл ко мне...
Вблизи его черты, овеянные просветлённой любовью, ещё больше поразили меня. Едва можно было выдержать радостную остроту его взгляда. В храме он долго молился перед ликом святителя Николая... Подошёл ко мне, обнял меня и с грустью сказал, указывая на лик Христов:
- Его страдания очень тяжки. Если у вас будут печали, помните Его.
- Батюшка, - спросил я, - будут у меня сложности?
- Да, этой осенью, отвечал отец Михаил, - но, кто принял венец, спасены будут...
Можно открыть вам грядущее, но ох, как тяжело возложить его на других, однако да будет воля Божья, так должно быть.
Я глядел на него. Острая бородка, как у Исаака Сирина, глаза, сияющие от влажных слёз, и тихая улыбка...
А когда осенью убили моего отца и друзей, я нашёл у него успокоение в моей печали... Будучи священником, часто служил я с ним литургию и должен сказать, что чем ближе и яснее становился для меня его лик, тем ярче познавал я его подвиг, великого жаления людей. Отец Михаил, жалел и праведных и грешных... Он не раз во время погромов защищал от разъярённой толпы евреев и никогда не осуждал громил, говорил, что они тёмные, обманутые люди. Во время многочисленных переворотов у него в семье находили приют гонимые и отверженные. Он в дни голода сам раздавал беднякам деньги, бельё, хлеб... Батюшка отец Михаил многих спас от тёмных духов. Его постоянная молитва о людях, согретая пламенной к ним любовью, разорвала не одни узы душевных и телесных недугов. Особенно в этой борьбе за душу человеческую... видна сила моления отца Михаила. Он советовал мне всегда, перед тем как молиться о ком–нибудь, узнать о нём подробно и жалеть его. «Тогда,- говорил батюшка, Царь Небесный, видя твою любовь, даст тебе за эту любовь и жалость к человеку и силу, соединённую с ней».
В 1933-м году после закрытия Борисоглебской церкви отец Михаил служил сначала в церкви Николы Доброго вместе с от. Александром Глаголевым (до её закрытия), а затем с 1935 года в церкви Николы Набережного.
Из воспоминаний внучки старца Михаила Лидии Чернышенко: «К нему приходили бесноватые, и они кричали в церкви, а он их вычитывал. Вся его жизнь была полна помощью другим... Он защищал всех людей и всякую веру, и так был погружён в служение Богу, что уже ничего не боялся. И меня учил: что совесть тебе скажет, то ты и должна делать... После того как у от. Михаила отобрали дом, он жил с бабушкой на ул. Братской в маленькой комнатке... Из этой комнатки дедушку и забрали в октябре 1937 года».
17 Октября 1937 года старец 78 лет был арестован и заключен в Лукьяновскую тюрьму города Киева.
Духовная дочь от. Георгия Татьяна Ведрина рассказывала, что одна из сестёр храма поведала ей, что перед самым арестом к старцу Михаилу пришёл человек из НКВД и предупредил о том, что его на следующий день должны забрать, советовал уехать, на что старец кротко ответил: «Да разве от Креста бегают?!» Позже стало известно, что на допросе мученику за веру вырвали язык.
7 Марта 1938 года по приговору тройки при НКВД УСССР протоиерей Михаил был расстрелян (место захоронения – неизвестно).
«В Киеве, в Свято-Макариевской церкви, где служил сын отца Михаила, отец Георгий, есть икона святого Феодора Освященного. Иконописец писал ее с фотографии отца Михаила уже после его мученической кончины. Писал, веря, что час прославления батюшки близок». (Святослав Речинский)
В 1981-м году отец Михаил был причислен Русской Православной Церковью за рубежом к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских.

Старец Михаил, моли Бога о нас!

Перейти на главную страничку
Вернуться в содержание
Продолжение очерка о старце
Для писем